В шестом классе Елена Уснич собрала дома мягкие игрушки и принесла в школу-интернат для детей-сирот. Сегодня её благотворительный проект объединил 49 стран. ZimbaraGoromi – это цикл сказок, деньги с продажи которых идут на помощь детским домам.
— Я из Бобруйска. Тут училась в 9-й школе, потом в Минске на лингвиста-преподавателя. И после стала стюардессой. Была мечта посмотреть мир. Это, наверное, мечта любого человека. Хотя чем больше взрослею и спрашиваю, понимаю: не все люди хотят путешествовать. Отлетала четыре года. Очень много путевых заметок накопилось. Общаешься с местным населением, читаешь, узнаешь легенды: что это за статуя, кто её поставил.
Потом переехала жить на Сейшелы. Ну как переехала, меня пригласили — я была там переводчиком. А Сейшелы — это райский уголок, где нет интернета от слова совсем. И я начала там писать. Но писать в стол никогда не хотелось и не было такой идеи. А была идея помогать, тоже с детства, как и путешествовать. Человек с какими-то рождается внутренними потребностями. Я хотела помогать деткам.
Детская книжка должна быть с большими картинками. У меня есть знакомая девушка из детского дома, она очень хорошо рисует. И я подумала: «Ого, значит, в детских домах есть те, кто тоже хорошо рисует и можно их как-то показать». Все знают проблему таких мест: дети не социализированы, не умеют зарабатывать деньги, не знают, кем быть в мире. А если я найду детей, которые классно рисуют, и покажу их, это поможет.
Это были такие мысли, которые возникают каждый день и постепенно-постепенно они переросли в большой проект. Я обратилась в детский дом. Потом через инстаграм начала много писать художникам. Кто-то отзывался, кто-то — нет. Одни рассказали на своей страничке, другим понравились книги.
Это были детские сказки сразу, на этапе заметок?
— Когда я записывала, это были просто заметки. Потому что настолько жизнь стюардессы сложна в плане смены эмоций, что забываешь. Тебя спрашивают: «Ты там была?», а ты: «А была ли я там?». Это было больше для того всё, чтобы запомнить. Я понимала, что когда-то я буду это всё перечитывать. А идея книг пришла отдельно.
Вчера я дописала восемнадцатую. Ну, «дописала» громко сказано, потому что будет еще куча правок, дополнений. Сейчас их семнадцать.
Вы планировали в 2019 издать печатный вариант. Не вышло?
-Да. Мы немножечко затягиваем, но в следующем году, думаю, будет. Мы всё это делаем без спонсоров. Только с моими деньгами, которые я зарабатываю и вкладываю в это дело. Сейчас мы пришли к тому, что книги должны быть иллюстрированы одним художником, чтобы легче воспринимались детьми. Уже работаем с одной девушкой.
О книгах
Книги разновозрастные. От 6 и до бесконечности. Взрослые, родители детей, тоже читают, им нравится. Скажем так: ребенок, начинающий читать, вначале поймет, где ему стоит остановиться. А родитель дочитает до конца.
Это фентэзи. Очень много драконов. Я подходила рационально, понимала, нужно создать то, что интересно детям. А им интересны драконы. В моих книгах 12 миров, самый основной – мир драконов. Много экшена, мало описаний. Потому что в детстве описания как-то пролистывались.
Идея проекта: я не хотела просить денег (я ничего не имею против того, чтобы просить деньги в фондах, главное — помогать). Была идея заработать. И показать детям, что мы можем нарисовать, создать продукт и заработать. Показать детям, как они могут внедрить себя в жизнь, пусть это и звучит грубо.
Могу сказать, что чувствую, как росла с книгами в плане письма. Наверное, просто читающий человек этого не заметит, а я прочувствовала. Начинала я как любитель, а сейчас…
…крепкий профессионал?
Нет, конечно, нет. Но уверенности больше.
Есть те, кто вычитывает книги и дает советы?
Да, это моя семья. Они достаточно строгие. У меня есть сын, ему 13 лет. Сейчас он не так охотно читает их — считает, что уже взрослый. А раньше, года два-три назад, читал. «Да, интересно. Здесь запутанно, здесь не понял». И я понимала, что здесь я могу больше расписать, там — меньше.
Потом, перед выставлением в приложение, я обращаюсь за помощью. Ну это опять же, это любители, у кого-то есть специальное образование, у кого-то нет, но всё благотворительное. И мне очень это приятно, что люди готовы помогать просто так, просто так вкладываться в проект.
Не могу сказать, что это легко, что я обращаюсь — и сразу: «Да, я тебе помогу». Нет, надо искать. Из десяти один согласится.
Сейчас вот уже как год мы продаём книги — и каждый месяц поступают деньги. Я всегда знала, что я хочу помогать сама. Я не перечисляю в фонды. Это всегда поездка, я провожу время с детьми. Последний раз мы помогали детскому дому на Бали, где я живу сейчас. Это не только сладости-вкусности, это игры, сланцы, шлепки. Что им нужно, о чем нас просят, то мы и покупаем на деньги с продажи книг.
Хочу сказать, что деньги деньгами. Это классно, но детям нужно общение. Когда мы приезжаем, подарки как-то сразу откладываются. Начинаем играть в игры, петь.
Одна из художниц создала настольную игру. Она играет дома со своими детьми. Мне эта идея понравилась. Я распечатала игру и принесла в детские дома. То есть на основе проекта рождается еще что-то. Потому что это детские книги, детские герои. Кто-то начинает шить игрушки. Не на продажу, а просто подарить.
Есть разница между детьми в белорусских интернатах и, к примеру, на Бали?
Есть вопрос, почему я помогаю детям на Бали. Я не ставлю никаких ограничений. Я там сейчас живу, поэтому там и помогаю. Приезжаю в Беларусь – помогаю здесь. Сейчас 49 стран-участниц — и во всех мы помогаем.
Что касается «есть ли разница?». Я шуточно говорю, что это связано с отсутствием солнца. Там оно круглый год и поэтому больше улыбок. Нам приходится прятать себя в тёплые шубы. Но дети всегда дети. Они могут быть немного закрыты в самом начале, но, если ты пришел, поиграл с ними, не сможешь уйти без обнимашек, целовашек. То есть они всегда ждут тебя, искренне улыбаются, пытаются что-то заплести у тебя на голове. Нет, разницы нет. Внешне может быть, но душевно нет. У нас дети могут быть более скованны. Может, у нас более строгие порядки. Приходишь в наш детский дом — и детки все построены, красиво одеты. Там дети в шлепках, шортах, майках. Они уже расслаблены. Если только в этом различие.
Сейчас я хочу сотрудничать с девчонками, которые помогают нашему детскому дому. Так как я недолго здесь пребываю, мне понадобятся помощники — дистанционно это сложно делать. Сейчас разговаривала, читала у вас на портале и вижу, что это «наши люди», можно сотрудничать. Отправлять деньги, зная, что это проверенные люди, а не просто не знаю куда.
Вы как-то не доверяете фондам, были случаи обмана?
Случаев не было, но мне часто пишут об этом. Понятно, что у любой медали есть две стороны. Когда проект этот начинался, я писала всем художникам, приглашая в проект, чтобы придать ему публичности. Некоторые реагировали: «Я вас знать не знаю, с чего мне доверять». Это относилось не лично ко мне, просто сейчас многое прикрывается благотворительностью. Это относится больше к сбору денег — собирают и пропадают. Я понимаю, что пишу незнакомому человеку, почему он должен мне верить? Я бы насторожилась. Не все могут мне доверять — и я, как обычный человек, тоже не всем доверяю. Не хочется, чтобы деньги, которые мы собирали всей командой и огромным трудом, улетели не туда, куда нужно.
Вы говорили про врожденные желания, но мне кажется, должен быть переломный момент. У вас он был?
Хороший вопрос, чтобы заглянуть глубже. Я всё-таки считаю, что люди с определёнными желаниями рождаются. Какой-то переломный момент есть — и у меня он, наверное, был. Но тем не менее есть люди, которые просто рождаются и просто живут.
Я в детстве тряслась над каждой собачкой. Хотела стать ветеринаром. Потом подумала, что собачки, конечно, хорошо, но есть проблемы покрупнее. Я сейчас не против людей, которые помогают собакам, просто мне детки ближе.
А самый переломный момент — когда проект был уже запущен, я потеряла брата. У него двое детей. Они с мамой живут, всё хорошо. Но потеря родителя для ребенка — это очень тяжело. А если это потеря двух родителей, особенно когда нет остальных родственников… И вот когда в моей семье случилось это несчастье, меня это подтолкнуло ещё больше. Если «до» я работала с этим всем расслабленно, то «после» поняла, что действительно хочу это сделать.
Я хотела бы, чтобы проект был намного больше. Сейчас он большой, о нем пишут, рассказывают в соцсетях. Но пока наша помощь — это вещи, игры, конфеты. Я хочу больше. Мне хочется, чтобы мы смогли приехать и спортплощадку сделать. Что-нибудь такое. Если я смогу сделать это сама – хорошо, если с проектом – отлично. Хочется больших объемов, больших масштабов.
А какая глобальная цель у проекта, недостижимый идеал?
Я бы хотела находить талантливых детей, помочь деткам, которых некому поддержать.
Если я смогу сделать 1000 детей не то, чтобы счастливее… Хотя бы просто сегодня улыбнуть. Давайте уберем в сторону детские дома. Обычный ребенок если сегодня просто улыбнется, читая мои книги — это будет уже здорово. А если еще мы вместе поможем ребенку, у которого ситуация сложнее, — это уже восторг и апогей того, что я могла бы сделать.
Какие трудности были? Может, бюрократия?
Если быть честной, то да. Когда проект был запущен, и я была переполнена радостью и гордостью, что все получилось. Все, художники и участники писали и поздравляли (тогда их было больше ста человек, сейчас это 400 человек).
В самом начале, когда мы только запустились, я начала писать письма в наши школы. «Распечатайте, принесите в школы, расскажите, что есть такой проект, любой ребенок может принять участие – нарисовать картинку и она попадет в книгу» (мы всё добавляем в книгу. Каждую среду какие-то рисунки убираем, другие добавляем, но человек может быть увиден в любом случае). Я столкнулась с тем, что наши руководители школ и министерств мне просто не отвечали. Может, я слишком мала, чтобы быть замеченной. Подумала: «Ничего страшного, будет немного сложнее, но будет» — и пошла дальше.
Восемнадцатая книга заканчивает историю, как я понимаю.
Я для себя когда-то установила, что восемнадцатая будет последней. Она по написанию заняла у меня больше всего времени — около полутора лет. История заканчивается, но, конечно, с небольшой интересностью. Потом я смогу написать 19-ю книгу, но любой сможет прочитать и выдохнуть. На мучительной нотке не оставлю.
А если для проекта надо будет еще столько же написать, не опустите руки?
Нет, руки не опущу. Имеет ли проект вес сейчас? Да, имеет. Это 49 стран. И я часто шучу, что нас не читают только в Антарктиде. И то, дайте мне телефон знакомого полярника, и нас будут читать там. Всё хорошо, но я хочу большего. Потому что мир большой и деток в нем много. Хочется не один детский дом обходить в стране, а пять, десять, а лучше все. Может, это подаст кому-то пример создавать, помогать. Хочется, чтобы о проекте знало больше людей, не потому что о нём сейчас знают мало, а потому что нужно еще больше.
Что нужно тем, кто хочет начать благотворительный проект «в долгую»?
Наверное, быть напористым и не сдаваться. Это точно не будет легко, но ничего не бывает легко в любой деятельности.
Когда у тебя трудности на работе – ты понимаешь, что зарабатываешь деньги. А здесь ты вроде делаешь доброе дело, но всё равно сталкиваешься с проблемами и не понимаешь, как так. «Если ты делаешь правильное дело, то почему всё так сложно? Почему трудности всё равно возникают?». И это сильно осаживает.
Кроме благотворительности, есть семья, работа, есть другие дела, а это ты делаешь, как хобби, в свое свободное время. Было бы очень сложно, если бы не моя семья и их поддержка. Нужно писать – кто-то, к примеру, приготовил тебе покушать. Значит, есть больше времени связаться с художниками, сделать пост, потому что без соцсетей сейчас ничего не сделать, наверное.
То есть начинать надо, понимая, что нужно будет много сил и без поддержки будет очень сложно.
Мне кажется, что очень легко выгореть в этом деле, тем более с таким подходом, как у вас – всегда нужно больше.
Это происходит и у меня. Сядешь дома, успокоишься, пустишь слезу. Не истерическую, а «уф, устала». Наполнишься, послушаешь музыку, посмотришь фильм, просто вкусно покушаешь. То есть берешь себе отпуск, отдыхаешь. Это, как и любой процесс, когда чувствуешь, что выгораешь – нужно отойти в сторону, наполниться. Никогда не нужно идти истощенным.
Ты не можешь прийти к детям несчастным – они почувствуют. Да ты и не захочешь идти таким.
Знаете, какой я сделала вывод? Со мной в команде счастливые люди. В процессе этого проекта я поняла, что только счастливые люди могут помогать. Это не о том, что кто-то плохой. Просто, когда счастлив – ты можешь посмотреть по сторонам, увидеть, кто проходит мимо. Когда проблемы на работе, в семье – ты зациклен на себе. Это нормально. Так устроен мир. Когда со мной человек рисует, я понимаю, что он счастливый, он может себе позволить. Выкроить время, посмотреть по сторонам, сделать что-то еще, кроме своих бытовых дел.
