Вчера, 17 октября 2019 года в суде Бобруйска и Бобруйского района прошло очередное заседание по иску ПУП «Бобруйскмолоко» к своим по большей части бывшим работникам.
Заседание состоялось по итогам судебно-бухгалтерской экспертизы, которую, как мы писали ранее, назначили еще в мае.
На суде присутствовали со стороны истца директор «Бобруйскмолоко» Олег Котов, юрист предприятия Екатерина Азаревич, главный бухгалтер Оксана Чижонок, и адвокат.
Со стороны ответчика присутствовали бывшие работники предприятия (только 5 из 15 ответчиков продолжают сейчас работать на предприятии), интересы двух ответчиц в суде представляет юрист профсоюза РЭП Александр Хамратов.
Председатель суда – Анна Германова.
Требования увеличились
Напомним, основная претензия руководства завода касалась пропажи 122 тонн сырья, которая обнаружилась в ходе инвентаризации 19 мая 2018 года.
Суд назначал экспертизу для того, чтобы выяснить, проводилась ли инвентаризация должным образом, а также документально установить, была ли недостача, и в какой период она образовалась.
За это время истец пересмотрел свои требования – увеличил сумму, которую хочет взыскать с ответчиков.
Теперь общая сумма иска составляет 74 тысячи 104 рубля 67 копеек.
Сумма увеличилась за счет НДС. Главный бухгалтер предприятия, которая присутствовала на суде в качестве представителя истца, поясняла: за сырье при покупке были заплачены деньги, в том числе – налог на добавленную стоимость – государству.
На вопрос судьи Германовой о том, почему же НДС не включили в исковые требования в прошлый раз, бухгалтер пояснила – это было связано с текучкой кадров на предприятии. Тогда этот вопрос был упущен.
Всю сумму иска распределили между работниками пропорционально отработанному времени. Суммы получились разные – от тысячи рублей до шести тысяч, и плюс процент НДС.
В начале судебного заседания судья предложила сторонам мирное урегулирование вопроса. Представитель ответчика отметил, что это возможно только в том случае, если истец пойдет на их условия, а именно – полностью откажется от исковых требований. Истец не согласился.
Адвокат обосновала требования истца. По ее словам, ответчики совершили противоправные действия, нарушая некоторые пункты своих должностных инструкций.
Судья поинтересовалась, в чем же именно состоит нарушение.
– Мы полагаем, что мастера при сдаче смены не сличали фактические остатки сырья с документами, что привело к возникновению недостачи. А вышестоящие – старший мастер и заместитель директора Тарасова (которые тоже выступают ответчиками), недостаточно контролировали мастеров.
Судья поинтересовалась где указано, что мастера должны сличать остатки.
Адвокат завода признала, что такой порядок работы на предприятии был просто «заведен», но в должностных инструкциях мастеров такого пункта не было.
Мастера, присутствующие в зале рассказали, что практически каждый из них записывал данные об остатках, но это – исключительно их личные записи.
Старшие мастера на сменах составляли рапорт-отчеты и подавали их начальнику производства, а оттуда – в бухгалтерию.
Судья поинтересовалась – на каком основании был сделан вывод о том, что сличение остатков было сделано неверно? Главный бухгалтер, ответила, что это показала инвентаризация.
Судья поинтересовалась, правильно ли была проведена инвентаризация, адвокат ответила, что в части расчетов – верно.
«Где доказательства, что именно я не выполнила своих обязанностей»?
Ни один из ответчиков не был согласен с исковыми требованиями. Посыпались вопросы.
Сотрудников предприятия интересовало, почему ущерб распределили по отработанному времени, ведь с каждой из них был заключен договор о полной индивидуальной, а не коллективной материальной ответственности.
– Где доказательства, что именно я не выполнила своих обязанностей? – хоть раз спрашивала практически каждая из ответчиц.
Отвечая на их вопросы, адвокат ссылалась на инвентаризацию. Сами обвиняемые сотрудницы отвечали на это, что в инвентаризации участия не принимали.
Одна из сотрудниц, Иванова, напомнила, что в договорах нет перечня ценностей, которые работники якобы принимали под свою отчетность.
Другая из ответчиц возмутилась:
– Сколько можно меня вызывать, ведь вы меня уволили еще 20 апреля, без инвентаризации!
Адвокат сослалась на то, что недостача появилась в период между инвентаризациями, то есть с 23 марта по 18 мая. А значит и ущерб уволенной сотруднице насчитали просто пропорционально отработанному времени.
Одна из ответчиц была большую часть этого периода в отпуске и возмутилась:
– Меня же не было на работе! А в те дни, пока я работала, мы все пересчитывали и от смены к смене передавали! (Женщина имела в виду личные записи).
Особенно не согласна с требованиями истца мастер по фамилии Масальская. Она рассказала, что ей насчитали сумму ущерба больше всех из-за того, что женщина больше всех работала в это время.
– А я 13 марта только на работу пришла. Меня бросали на разные участки, обучали. Я в тот момент еще самостоятельных решений не принимала.
Судья отметила, что Масальскую принимали на работу мастером, а не учеником.
«Мастера не все показали на инвентаризации»
В суде выступила свидетель Наталья Беласова, начальница цеха сухих молочных продуктов, которая в тот период времени была главным технологом на «Бабушкиной крынке» в Могилеве.
По выступлению Беласовой слышно, что она в этой ситуации на стороне истца.
Свидетель рассказала об инвентаризации, проходившей 23 марта 2018 года. По результатам той инвентаризации недостачи выявлено не было. По ее словам, мастера тогда показали не всё, что было на предприятии. Например, умолчали о части полуфабрикатов.
– А поскольку я была на этом предприятии, и знаю, что где может храниться, я пошла искать сама, – сказала свидетель.
По словам Беласовой, «мы им тогда еще сэкономили» (уменьшили обвиняемым объем возможных штрафных санкций) за счет того, что нашли непредъявленное.
Свидетель подытожила: «Даже по этому факту можно сделать вывод, что к своей работе они относились халатно».
Судья задала логичный вопрос:
– Как получается, что одна инвентаризация проходит без недостач, а вторая показывает, что они и приемку плохо осуществляют, и переработку, и учет? Одни и те же люди…
Свидетель возразила, что некоторая текучка кадров все же была. Судья отметила, что вновь принятых сотрудников было немного, и они работали по уже устоявшейся схеме.
Мастера стали задавать свидетелю вопрос о том, куда делись результаты инвентаризации первого мая.
– И журналы вы нас заставили новые завести. А где итоги? Пол Могилева на этой инвентаризации было! И вы тоже были, – возмущались ответчики.
Свидетель, похоже, не нашлась, что ответить на этот вопрос. Сказала только: «Короче, нам осталось только прийти отработать за вас…»
Представитель двух ответчиц, юрист профсоюза РЭП Александр Хамратов задал свидетелю вопрос, знала ли она, что инвентаризация по закону должна проводится в присутствии материально ответственных лиц?
Свидетель ответила, что она приехала из Могилева и, по утверждению руководителя предприятия (покойной Натальи Корниловой), все эти люди были на месте.
– Я знала, что они все должны быть по закону, но я не проверяла, все ли они присутствуют. Поверила руководителю.
У представителя ответчиц были и еще вопросы:
– Так куда же фактически делось молоко, заявленное в недостаче. Его вылили, оно скисло, его украли?
– Его могли бесконтрольно пустить в продукцию. Просто – автомат работает, и разливает 20 тонн сметаны в стаканчики по 200 грамм. В каждом стаканчике по 2-4 грамма плюсом, умножьте, и поймете, сколько килограмм может бесконтрольно пропасть.
По словам ответчицы Трусковой, лаборатория делает замеры жирности и веса. Также она отмечает, что и сами мастера периодически взвешивали готовую продукцию, в каждом цеху были весы. У лабораторий никогда не было претензий к мастерам из-за жирности или веса продукции.
И тут же поясняет, что мастера не имели права начать разливать готовую продукцию в упаковку до того момента, пока лаборатория не возьмет из промышленной емкости пробу и не даст разрешение на розлив.
Александр Хамратов спросил – о какой такой инвентаризации первого мая говорят все работники?
– Где результаты этой инвентаризации? – также поинтересовалась судья.
«Они исчезли», – доносится из зала суда.
– Проверка была, но частичная, – ответила свидетель Беласова. – Пришли и проверили. Получили результаты.
– Какие результаты? Недостача была? – сразу же поинтересовалась судья.
– Недостача была незначительной, – сказала свидетель.
С пояснением выступил директор предприятия Олег Котов:
– 6-го июня, когда я пришел на эту должность, не было никаких документов об инвентаризации первого мая. Ее даже нигде не упоминали.
– То есть людей отправляют к вам в командировку, они проводят какие-то действия, и вы не знаете, какие? – спросила судья.
Директор пояснил, что в тот момент еще не работал. Первого мая не было никакой документально подтвержденной инвентаризации. Если бы была – мы бы приложили документы.
Эксперт: «Недостача условна, время появления не известно»
В суде заслушали результаты судебно-бухгалтерской экспертизы. Выступала эксперт из управления госкомитета судебных экспертиз по Могилевской области. Ее выступление заняло около 40 минут. Если тезисно привести ее слова, то:
Недостача сырья в более чем 122 тонны считается «условной». Это значит, что выявлена она была по результатам инвентаризации, которую провели с ошибками. Инвентаризационную опись эксперты признали недоброкачественной по форме и содержанию. Например, в ней не было подписей всех материально ответственных лиц.
В силу некоторых объективных причин экспертам не удалось по документам установить период, в который существенная недостача возникла.
В суде объявлен перерыв. На следующем заседании планируется изучение письменных доказательств.
