Заседание выездного суда, прошедшее в минувший четверг, 29 августа, в актовом зале отдела милиции Ленинского района, было ярчайшей иллюстрацией к постулату о том, что закон — это сочетание норм морали и права…
Тяжелый простой вопрос
Покаянно склонивший голову невысокий худенький парнишка, выглядевший младше своих 18‑ти, словно бы находился не в зале суда, а на ковре у директора школы. Но — разговор в этот раз предстоял серьезный, совсем взрослый. В один из дней с 1 по 6 июля нынешнего года парень забрался в комнату общежития колледжа, в котором он учится (окончил второй курс) и украл принадлежавшие другому учащемуся деньги. Уголовный кодекс трактует это как действия, обозначенные в части 2 статьи 205 («Кража, совершенная с проникновением в жилище»). Верхний порог санкции — четыре года лишения свободы.
Во время подтверждения анкетных данных судья Инна Круголь обратилась к обвиняемому: «Возможно, тебе тяжело об этом говорить». Это примечание — с учетом некоторых деталей биографии парня — явно было не лишним. Своего отца он не знал. Мать давно лишена родительских прав: когда мальчишка учился во втором классе, она получила большой срок за убийство и ограбление. Воспитывался он в школе-интернате для детей-сирот, затем поступил в колледж. Поэтому и жил в общаге во время каникул — ехать ему было некуда. На вопрос о том, есть ли у него родственники (помимо матери), парень ответил:
— Есть сестра. Я об этом узнал года полтора назад, когда на первом курсе учился.
«Друг советовал положить на место»
— Мы с другом ходили по комнатам общежития. Нас уборщица об этом попросила: все уехали на каникулы, иногда в своих комнатах они оставляли еду, — так начал рассказ о событиях того дня обвиняемый.
В комнате на третьем этаже парни заглянули в тумбочку, достали оттуда две коробки от мобильников. Первая оказалась пустой, во второй лежали те самые 1100 рублей. Здесь рассказ обвиняемого утратил подробности, поэтому гособвинитель Ирина Ходневич напомнила парню его же показания, данные в ходе предварительного следствия — о том, что он предложил другу поделить найденное, тот здраво отказался и посоветовал положить коробку с деньгами на место. Парни вышли из комнаты, но один из них вскоре вернулся…
Коробку из-под телефона он тут же выбросил («Я понял, что на ней могут быть отпечатки пальцев») и начал планировать бюджет с учетом его внезапного пополнения. Вернул соседу небольшой должок, закинул немного на телефон, а затем отправился в магазин. «Роллтон», гречка, рис, колбаса, сладости, «Кока-кола», три пачки сигарет — так незамысловато был решен продовольственный вопрос…
6 июля вернулся хозяин комнаты. Не найдя денег, обратился в милицию. Это наверняка было не самое сложное дело в практике следователя: уже на следующий день, 7 июля, 900 рублей были извлечены из-под линолеума, устилавшего пол комнаты обвиняемого.
— Почему не признался, когда следователь опрашивал всех, кто живет в общежитии? — спросила гособвинитель.
— Думал, еще хуже будет…
Выбор наказания
Потерпевший не смог явиться в суд: в этот день он находился в деревне далековато от Бобруйска. Он подтвердил сказанное обвиняемым и его адвокатом: обиды не держит, но ждет возврата 200 рублей. Обвиняемый пообещал, что вернет: «Я устроился на работу — подсобником на стройку. 4 сентября будет первая зарплата».
При анализе материалов дела отдельный интерес у сторон вызвала характеристика из колледжа — в частности вот этот фрагмент: «Выражался нецензурной бранью в адрес педагогов, требовал незамедлительного исполнения своих желаний».
— Они не давали мне паспорт, когда я хотел купить телефон, — пояснил юноша.
— А матом-то зачем?
— Но ведь они не сдержали свое слово…
Гособвинитель запросила в качестве наказания два года лишения свободы с отсрочкой исполнения на год. Адвокат Александр Рыжков внес контрпредложение: ограничиться более мягким наказанием — например, штрафом или ограничением свободы без направления в ИУОТ, так как в случае применения отсрочки любой (цитата) «залет» отправит парня за решетку. Ирина Ходневич пояснила свою позицию: избранный ею вариант не потребует денег, избытка которых у обвиняемого не наблюдается (минимальный штраф составил бы свыше 700 рублей), а отсрочка предусматривает меньше режимных ограничений в сравнении с домашней «химией». А вот на будущий «залет» лучше бы вовсе не закладываться — цель-то как раз уберечь парня от этого и в ближайшем, и в отдаленном будущем…
Лишение свободы сроком на два года с условным неприменением наказания на год и, разумеется, возврат 200 рублей — таков был вердикт суда.
