20 сентября в отделе милиции Ленинского района прошло очередное выездное заседание суда Бобруйского района и г. Бобруйска. Единственным пунктом повестки дня было рассмотрение дела, возбужденного в отношении 24‑летнего бобруйчанина: ему было предъявлено обвинение по статье 153 («Умышленное причинение легкого телесного повреждения») и части 1 статьи 154 («Истязание»).
Нечасто такое бывает: обвиняемый и потерпевшая входят в зал суда, держась за руки. Даже садятся рядышком на скамье подсудимых — благо, ее роль исполняет первый ряд актового зала, а не обнесенная решеткой лавочка. Во время процесса они то и дело шепчут что-то друг дружке на ухо.
— Когда вы поженились? — уточнила у потерпевшей судья Инна Круголь.
— 18 июля 2017 года.
— Недолго, выходит, длилась радость?
— Ну почему же недолго? — изобразила недоумение молодая женщина.
Судья поясняет суть вопроса: первый звонок, просигналивший о скандале в новой семье, прозвучал в милиции спустя два месяца после ее, семьи, рождения — 12 сентября. Далее вызовы повторялись с частотой раз в несколько месяцев. Всего зафиксировано по три в 2017‑м, 2018‑м и в нынешнем году. В общей массе можно при желании даже отследить некие закономерности: все скандалы происходили в ночное время, часть из них совпадала по датам с красными днями календаря — 31 декабря, 1 мая, 9 мая, 3 июля… Местом действия каждого очередного акта становились дом матери мужа, съемная квартира в доме на Интернациональной, куда молодожены ненадолго переезжали. Последний эпизод случился в квартире приятелей, куда молодые заглянули в гости 21 апреля нынешнего года. Этот скандал был и самым масштабным по последствиям: муж выбил жене две зубные коронки.
Вообще — этот эпизод однозначно достоин отдельного разбора. Вечером супруги зашли в гости к знакомым — к другу и его матери. Все вместе крепко выпили водки. Мужья сошли с дистанции алкомарафона раньше — они удалились в спальню и заснули на диване. Представительницы слабого пола остались опровергать гендерные стереотипы о собственной слабости на кухне. Вскоре из спальни раздался голос: муж-гость просил жену помочь ему дойти до туалета (дело в том, что он после операции передвигался на костылях). Жена отозвалась на просьбу, но решила проблему по-своему: принесла в спальню ведро. Рационализм на грани безразличия сильно оскорбил мужа. Физическая форма вкупе с большой дозой алкоголя снизили его бойцовые качества, но жажда «справедливости» оказалась сильнее обстоятельств: мужчина дождался момента, когда жена наклонится, чтобы поставить ведро-«утку» на пол — и провел комбинацию из двух ударов ей в голову…
«В большинстве случаев жена мне все прощала, и мы мирились, — так завершались показания мужа, полученные от него в ходе предварительного следствия. — На данный момент мы полностью помирились, не ругаемся и не скандалим». Здесь же — важное примечание: «Установку зубов жене я полностью оплатил».
Также в ходе следствия было установлено, а на суде подтверждено и то, что роль потерпевшей в этой семейной саге не сводилась лишь к роли безропотной жертвы. Например, 19 декабря 2017 именно в ее адрес был выписан административный протокол за семейный скандал. Разборка 1 мая 2018 года началась с того, что жена пришла домой в пять утра (до этого муж неоднократно звонил ей на мобильник, но она не брала трубку). А 12 апреля нынешнего года она в ходе ссоры несколько раз огрела супруга по голове. И привычно вызвала милицию, «чтобы его успокоили».
Обелять себя женщина не стала:
— Я тоже… не могу промолчать. Характеры у нас такие — не можем друг другу уступить.
Но когда дело дошло до обсуждения вариантов наказания, жена встала на защиту благоверного лучше любого адвоката.
— Побои — да, это было, — рассуждала молодая женщина. — Но истязание… Какое истязание, кто это выдумал?
Старший помощник прокурора г. Бобруйска Николай Тишкевич, выступавший на процессе гособвинителем, пояснил, что по букве закона истязание — это не нечто вроде пытки на дыбе, а «систематическое нанесение побоев, не повлекших последствий, предусмотренных статьями 147 и 149 Уголовного Кодекса» (то есть не относящихся к категории тяжких). Система в данном случае прослеживалась с угрожающей четкостью.
Еще одно пояснение — в части того, что минимальное наказание, обозначенное в тексте статьи 134, — три месяца ареста, вызвало новый всплеск эмоций.
— Ему 24 года, зачем же ему жизнь ломать? — обратилась жена к участникам процесса. — К тому же у нас кредиты…
— …а она одна их не потянет, — добавил обвиняемый.
— А на что кредиты брали?
— На ремонт, — пояснил муж. — Да, и на зубы еще…
Суд приговорил мужчину к двум годам ограничения свободы с направлением в исправучреждение открытого типа. Применение Закона об амнистии тут же сократило этот срок вдвое.
